– Правильно, – ответил приятный юношеский голос на том конце провода. – Вы насчет заказа столика? Можете оформить через меня.

– Но Арсеньев просил меня связаться лично с ним, – сочинял Никита.

– К сожалению, его нет и в ближайшие дни в клубе не будет.

– Черт возьми! Он же сам меня просил. Это срочно, молодой человек. Где же мне искать его?

– Вряд ли найдете. Он уехал в Суздаль. Перезвоните дня через два.

Колосов аккуратно опустил трубку и в сердцах плюнул: узел требовал, чтобы его немедленно разрубили, а тут…

Глава 35

ДВЕ ОЧЕНЬ КОРОТКИЕ БЕСЕДЫ С НЕПРЕДСКАЗУЕМЫМИ ПОСЛЕДСТВИЯМИ

Вечер. 22.00. Кравченко и Мещерский сидят в офисе Чугунова на Кутузовском проспекте. Контора пуста, все сотрудники и клерки давно смотрят дома по телевизору «Санта-Барбару». Офис караулят только двое дежурных охранников, ночной швейцар, да круглосуточно включен автоответчик.

Кравченко смотрит на часы. Пора. Набирает номер и нажимает кнопку записи: этот разговорчик должен остаться в веках! Гудки. Мещерский нетерпеливо откидывается на спинку кожаного кресла.

Но вот трубку сняли.

– Алло, добрый вечер, мне нужен Данила.

– Я вас слушаю. – Голос приятный, звучный, мужественный и вежливый.

– Говорит начальник охраны Василия Чугунова Вадим Кравченко.

– Рад знакомству.

– Иван Арсеньев сказал, что с вами можно договориться насчет взноса за «Саломею».

– Деньги уже у вас?

– Да.

– Отлично. Привезете их завтра утром, к десяти, в Холодный переулок, дом двенадцать. Я вас встречу. «Саломея» будет показана завтра же в одиннадцать вечера по тому же адресу.

– Утром деньги – вечером стулья. – Кравченко хмыкнул. – Дорогой мой, такую сумму я не могу отдать без всяких гарантий.

Собеседник помолчал секунду, затем усмехнулся.

– То, что я назвал вам адрес, даже то, что вам дали этот телефон, – уже гарантия. Установить адрес по номеру не проблема – вы ж профессионал, я думаю. Но это наши условия. Утром деньги – вечером стулья. Вы согласны? Или мы попусту тратим время?

– Хорошо. – Кравченко колебался. – Но я привезу вам деньги не один, будет второй охранник.

– Нет. Вы приедете один. Не бойтесь. Мы уважаем своих клиентов, тем более таких людей, как Василий Васильевич Чугунов.

– Ну, хорошо.

– Завтра в десять я вас встречу.

И трубку повесили.

Кравченко перемотал пленку и включил запись Мещерскому.

– Двенадцатый дом по Холодному переулку принадлежит Игорю Верховцеву, – сказал он, когда Мещерский все прослушал. – Я навел справки еще сегодня утром через ребят знакомых в конторе моей прежней. Прежде там располагался офис Василия Верховцева. Этот Игорь – его младший брат.

– Того, кажется, убили в подъезде, я что-то в газетах читал. Давно, правда, это было. Он финансовый туз какой-то был. – Мещерский вытащил кассету из телефонного рекордера и передал ее Кравченко.

– Вроде того. Верховцев-младший – богатый бездельник. Бизнесом не занимается. Уступил все дела компаньонам брата. А сам просаживает капитал, доставшийся по наследству.

– Просаживает… А этот Данила, кто он, интересно?

– Секретарь, охранник – что-то в этом роде. – Кравченко вставил кассету с разговором в двухкассетник «Сони» и начал дублировать запись. – Завтра выясню точно. Одну пленку я оставлю себе, другую заберешь ты.

– Хорошо.

– Возможно, пригодится. Да… Значит, «Саломея» будет завтра ночью. Занятно.

– Чучело-то действительно деньги отстегнуло? – спросил Мещерский недоверчиво.

– Уже из банка привезли. В сейфе у него дома. Я завтра сначала к нему заскочу, потом в Холодный.

– Подстраховать тебя? Я проеду вперед и где-нибудь приткнусь.

– Хорошо, спасибо.

– Ты знаешь… – Мещерский замялся. – Зря ты Кате запретил сообщить Колосову о…

– О чем еще? – Кравченко надменно выпятил подбородок. – Ведь ничего пока такого-этакого не происходит. Только свистопляска вокруг какой-то «Саломеи». А потом, они – милиция то есть – слишком громко всегда топают своими коваными сапогами. А тут нужны, как видишь, бархатные перчатки и балетные тапочки.

– Тебя в конторе испортили, Вадя. – Князь улыбнулся и спрятал кассету-дубликат в карман. – Задаешься ты, брат, а того не учитываешь, что ни одна бархатная перчаточка на такую длань, как у тебя, не влезет. Тебе, Вадя, митенки нужны. А насчет балетных тапочек я вообще молчу.

Вечер. 22.00. Время то же самое. Место – на другом конце Москвы: областная прокуратура, кабинет старшего следователя Панкратова.

– Арсеньев в настоящее время находится в Суздале в отеле «Русская тройка» в компании эстрадного певца Федора Краснова и его ансамбля. Там какой-то юбилей, был вечер, банкет, потом на тройках катались по последнему снегу. «Золотое кольцо», в общем, с бубенцами. – Колосов хмуро докладывает, следователь внимательно слушает.

Панкратов – высокий, костистый, унылый и лысый мужчина сорока шести лет в мятом синем костюме, голубой рубашке и пестром галстуке.

– Арсеньева брать среди этого веселья нецелесообразно: слишком шумно, много очевидцев, – продолжает Колосов. – Лучше сделать это, когда он вернется в Москву. Мы связались с местным УВД, розыск поможет. Вернется он, по нашим расчетам, дня через два – мы возьмем его на Белинку и…

– Вы, Никита Михайлович, отвезете ему повестку в прокуратуру, – отчеканил Панкратов. – Повестку, и все. Он придет сюда, в этот кабинет, сам. Что будет дальше, решу уже я после того, как лично его допрошу. Арсеньев – известный человек в Москве, у него большие связи. Мы должны быть очень осмотрительны. Очень. Здесь комар носа не должен подточить. Чтобы не получилось, как в прошлый раз с председателем того благотворительного фонда. Задержали его вы, по своей инициативе, а расхлебывать кашу, выпускать и извиняться пришлось мне.

Колосов зло прищурился – Панкратов бил по самому больному месту. Действительно, операция с тем «благотворителем» с треском провалилась, несмотря на все их усилия. Информации было выше крыши, а вот легализовать ее должным образом не сумели. Не боги ж!

– Вы отвезете ему повестку в прокуратуру и проконтролируете явку. Подчеркиваю – только проконтролируете, не схватите его, упаси Боже, с вас станется. – Панкратов был сух, как столетний гербарий.

– Но на нем завязано все! Все: Лавровский, Красильникова, Берестова, Кира Ревякина – ее, по показаниям свидетельницы, сажали именно в красную иномарку! – Колосов не желал сдаваться вот так просто, без боя.

– А Ольга Невзорова из Балашихи? Связь между нею и Арсеньевым вами так и не установлена. Да и остальное еще требует проверки. В общем, не будем пререкаться, Никита Михайлович. Руководитель группы – я, к тому же мое начальство в курсе, полностью меня поддерживает. Мне нужен официальный допрос Арсеньева. Если ему суждено признаться в убийствах, пусть делает это у меня в кабинете. Я это правильно и законно запротоколирую. Мне, извините, не нужны бумажки сомнительного юридического качества, которые иногда выдают ваши подчиненные – из лучших побуждений, конечно, – все эти липовые явки с повинной, чистосердечные признания. Это лишний козырь адвокату, если их несостоятельность и недостоверность будет установлена в суде. Я больше проколов не хочу! – Панкратов даже пристукнул ладонью по столу. Лысина его побагровела.

Колосов тоже покраснел как рак – его оскорбляют прямо в лицо, а он… Ах ты, руководитель группы!

– Пишите повестку. Мои сотрудники, нет, я лично доставлю ее по адресу и опущу в почтовый ящик. Если уж я ни на что больше, по-вашему, не годен, только как на роль почтальона. – Он, насупившись, забрал у Панкратова синенький бланк и вышел из кабинета, оглушительно грохнув дверью.